Беженцы в Кельне„Даже находясь в Кельне мне было страшно, что начнется обстрел“
Olga Kolozieva (34)
Copyright: Alexander Roll
Köln – Кельнское бюро регистрации иностранцев зарегистрировало на данный момент 11260 человек, бежавших из Украины. 74 процента беженцев - женщины. Многие из них все еще не смогли полноценно интегрировалься. Они тоскуют по дому, травмированы и чувствуют себя разорванными на части. Мы провели интервью с тремя девушками из Украины.
Olga Kolozieva (34)
Copyright: Alexander Roll
Ольга Колозиева (34), из Ирпеня
Вообще я родом из Луганска. В 2015 году, когда русские оккупировали этот регион, мы бежали в Киев. За неделю до начала войны 24 февраля, мы с мужем купили квартиру в Ирпене, красивом пригороде Киева, где преимущественно живут молодые семьи.
Только купили квартиру в Ирпене
В новой квартире мы успели пожить всего несколько дней. За день до начала войны мы переехали. Через два дня после того, как мы въехали выключили воду, через три дня - электричество. 28 февраля мы решились бежать с шестилетним сыном на Западную Украины. Спустя время у нас больше не осталось денег и мы отчаянно вернулись в Ирпень. Было 1 июня.
"Мы ничего не знали о массовых захоронениях".
Мы знали, что Ирпень был сильно разрушен, но мы даже не представляли насколько сильно, сколько людей там было убито. Мы не знали о массовых захоронениях. Территория вокруг нашего дома была полностью разрушена. Все детские площадки, улицы, все. Всюду все было заминировано и лежали неразорвавшиеся бомбы, нам было страшно ходить в супермаркет. Мой сын часто не решался отпускать мою руку, он был травмирован. К людям, которые продолжили жить в своих разрушенных домах я испытываю огромное уважение. Многие жители Ирпеня живут в настоящее время в заброшенном поезде. Многие погибли, например наш новый сосед, который был найден в подвале после попадания бомбы.
Поддержка от Ассоциации помощи женщинам (Kölner Frauenverein)
10 июня я приехала в Кельн со своим сыном. Нас здесь очень дружелюбно встретили. Ассоциация женщин "Будь сильной" предлагает нам свою помощь, вместе мы ездим на экскурсии, встречаемся все в кафе и обмениваемся опытом, я также начала ходить на языковые курсы. Мой муж остался в Ирпене, он в терробороне и помогает военным, например, с закупкой оружия. Если российские войска снова начнут наступление на Ирпень, он будет помогать в обороне города. Мы каждый день созваниваемся через Whatsapp.
Будто бы это все страшный сон
Мне часто кажется, что я нахожусь в кошмарном сне. Перед самым началом войны я не могла поверить, что наша мечта иметь собственную квартиру осуществилась. Сейчас я не могу поверить, что наша семейная мечта о мирной жизни в Ирпене разбилась вдребезги. Да, я видела сгоревшие танки пока мы бежали, видела воронки от бомб на улицах, читаю каждый день новости, не приносящие счастье, но все равно не верю.
Моя мама живет в Луганске. К сожалению, она продолжает верить путинской пропаганде. 24 февраля она позвонила мне и сказала: "Не волнуйся, Ольга, это просто специальная операция Путина, она нам всем во благо". Моя мама смотрит только российское телевидение. Она все еще верит в это, несмотря на то, что и Луганск подвергается обстрелам русских. Она считает, что фотографии массовых захоронений в Ирпене - фальшивка, украинская пропаганда.
Страх перед ядерной войной
Я знаю, что в Германии я в безопасности, но я по-прежнему не могу найти себе покоя. Я пребываю в страхе, что Путин начнет ядерную войну, каждый день и каждую ночь. Поначалу даже в Кельне я боялась, что бомба может упасть в любой момент. Я продумывала варианты, как я могу умереть без страданий, если вдруг что-то случится.
Мысль о том, что в какой-то момент война закончится, дает мне надежду. Надежду мне также дает милая семейная пара в районе Ниппес, у которых мы живем. Она врач, он профессор, они приютили нас. Все добрые люди, которые встречаются нам на пути, дают мне надежду.
"Я хочу вернуть свою жизнь"
Сейчас я просто живу для своего сына. Для него я должна быть сильной. Я стараюсь воспринимать новую страну, как возможность – новый язык, культура. Но это трудно. Я скучаю по своей родине и хочу вернуть свою прежнюю жизнь назад.
Anastasia Liubimova (42)
Copyright: Alexander Roll
Анастасия Любимова (42) из Киева
Я ношу внутри себя моменты войны днем и ночью. Только что мы были на обзорной экскурсии по Кельну. Но у меня чувство, будто бы я еще не здесь. Не в Кельне.
Когда мы бежали, мы даже не успели собрать наши вещи. Мы думали, что вернемся максимум через месяц. Наверное, стоило догадаться, что это глупые иллюзии принимать желаемое за действительное. По итогу, на собственном опыте нам удалось убедиться, насколько жестока эта война.
Побег в Бородянку - в ад
27 февраля мы решили бежать в Бородянку, думая, что там мы будем в безопасности. На самом деле, немногие места были разрушены сильнее, чем Бородянка. Там мы жили в подвале, или лучше было бы сказать - существовали. Днем и ночью мы слышали новости о том, что русские собираются взять Бородянку и слышали разрывающиеся бомбы. Запасы продуктов в конце концов закончились. Наступил голод. В подвале наступила тишина. Тишина была страшнее всего. Это что-то сравнимое с предчувствием смерти. Нам повезло: до этого я работала на сыроварне, поэтому у нас еще были запасы сыра. Поскольку моя сестра работала на птицеферме, там были и яйца.
Побег по самой опасной трассе
В Бородянке мы были отрезаны от всех запасов еды и воды, поэтому мы решили бежать. Бензина почти не было, нам пришлось сливать бензин из трех машин в одну, чтобы выбраться каким-то способом. Семь человек, две кошки, собака и другие животные-все в одной машине. Дорога из Киева в сторону Варшавы была самой опасной из всех - поэтому нам пришлось пробираться отрезками через леса и поля. Мы видели разбомбленные машины, слышали выстрелы и взрывы.
На Западной Украине небезопасно
На Западной Украине мы думали, что находимся в безопасности. Но глупо было предполагать, что возможно спрятаться от войны. Там мы провели две ужасные недели. Однажды включилась уже знакомая нам воздушная тревога, и мы выбежали из дома в подвал. Повернув голову, я увидела, что в соседний дом попал снаряд и дом воспламенился. Этого я никогда не забуду.
Das könnte Sie auch interessieren:
В середине марта мы отправились в Польшу на автобусе. Нам просто нужно было выбраться любым способом. Мой муж остался в Украине. В мирное время он работал юристом, но в данный момент он помогает в подсчете погибших в Ирпене, Бородянке и Киеве.
Слезы не покидают тебя никогда
Когда ты пересекаешь границу, тебя переполняют чувства. Я попрощалась со своим мужем. Плакали все-дети, я. Ты будто бы оставляешь свою семью, дом и привычную жизнь в Украине, но слезы и боль уезжают с тобой. 25 марта мы, наконец-то прибыли в Кельн. Я сильно похудела и мое лицо побледнело. Но несмотря на потерю веса я по-прежнему не могла ни есть, ни пить. В первую неделю нашего пребывания в Кельне мы с дочерью пошли гулять и увидели самолет. Он летел удивительно низко. Моя дочь в страхе побежала к кустам.
"Я боялась каждого шероха"
Приехав в Кельн, я чувствовала себя очень подавлено. Это разрывало меня на части. Меня пугало все, даже то, что немцы покупали еду и газовые баллоны. Всей своей душой я находилась в Украине, постоянно читала новости. В Украине я была счастлива.
Сейчас я чувствую себя немного лучше. Мне повезло с людьми, которых я здесь встречаю. Они помогли мне найти работу. На данный момент я прохожу обучение для работы в сырной лавке в Кельне. Я очень счастлива, что могу звниматься тем что приносило мне огромное удовольствие в Укриане.
Natalia Korytna (39)
Copyright: Alexander Roll
Наталья Корытная (39) из Киева
Недавно мы выбирали шкаф-купе в мебельном магазине в Кельне, мой муж все время говорил о том, как ему не терпится поставить его в нашей квартире в Киеве, он бы так подошел к нашему интерьеру. Мой муж все еще думает, что война скоро закончится, он говорит об этом каждый день.
Ощущаю себя так, будто бы я в вакууме
Нас очень хорошо приняли в Кельне, все заботятся о нас, за детьми хорошо присматривают, старшие ходят в школу. Но я все еще чувствую себя так, будто бы я в вакууме. Я встаю, чищу зубы, готовлю завтрак для детей, как-то функционирую в течение дня, ложусь спать, но будто бы не живу. И так каждый день. Нет никакой цели.
Нет ощущения, что это моя жизнь. В лучшем случае, это что-то похожее на временное принятие ситуации, с которым я живу. Я хочу вернуть нашу прежнюю жизнь, я хочу мира. Но я не думаю, что это произойдет в ближайшее время, думаю мы еще долго будем находиться в Кельне. Когда мы приехали в Кельн 6 марта 2022 года, нам хотелось запереться в комнате и ни с кем не разговаривать. Мы боялись выходить на улицу. В Украине всегда существовала опасность бомбовой или ракетной атаки. В Германии пролетающий мимо вертолет или самолет вызывал у меня тревогу.
Дети живут здесь и сейчас
Мои дети вывели меня из этого мрачного состояния. Они радуются всему, что видят вокруг: новые шоколадки в магазине, игрушки и новое платье вызывают в них столько радости, что ты сам невольно начинаешь улыбаться. Они живут в настоящем. Странно, но даже немецкая бюрократия поспособствовала тому, что мы вышли из этого вакуума и заставила нас ставить цели. Даже если это такие небольшие цели, как например, срок получения вида на жительство.
Младшая дочь уже говорит по-немецки
Немецкая семья, у которой мы остановились в начале, помогла нам найти детский сад для нашей младшей дочери. Это оказалось хорошим местом. В первый же день она научилась считать по-немецки, на второй день пела песни. Пока что нам не удалось найти школу для старших детей, но мы очень надеемся, что к новому учебному году ситуация изменится. Когда началась война, я с мужем и тремя нашими детьми каталась на лыжах в Карпатах. У нас не было с собой ни документов, ни загранпаспорта, ни водительских прав, только теплая лыжная одежда. Оттуда мы бежали в Германию- не имея ничего.
Ракета попала в собственную квартиру
После двух недель прибывания в Кельне, мне позвонила моя свекровь и сообщила, что в наш дом только что попал снаряд.
Das Haus, in dem Natalia Korytna lebte.
Copyright: Korytna
Она прислала мне фотографии. Балкон нашей квартиры разрушен, стекла в окнах разбиты. Насколько сильны разрушения внутри квартиры, нам пока неизвестно.